"Глава 2. Смешинка" читать
—А он обязательно будет дома?— спросила Джейн, когда все трое — она сама, Майкл и Мэри Поппинс — вышли из автобуса.
—По-твоему, мой дядя пригласил бы нас к чаю, если бы сам собирался уходить? Интересно!— сказала Мэри Поппинс, явно оскорблённая этим предположением.
На ней было синее пальто с серебряными пуговицами и синяя шляпка в тон, а в те дни, когда она была так одета, обидеть её ничего не стоило.
Все трое направлялись в гости к дяде Мэри Поппинс, мистеру Паррику, и Джейн и Майкл так долго ждали этого дня, что они в душе дрожали — вдруг они не застанут мистера Паррика дома.
—А почему его зовут мистер Паррик — он ходит в парике?— спросил Майкл, поспевая вприпрыжку за Мэри Поппинс.
—Его зовут мистер Паррик потому, что его фамилия Паррик. Он не носит парика. Он лысый,— сказала Мэри Поппинс.— И если я услышу ещё один вопрос, мы сразу пойдём домой.
И она фыркнула. Она всегда фыркала, когда раздражалась.
Джейн и Майкл сердито переглянулись. Эти сердитые взгляды означали:
«Не смей её ни о чём спрашивать, а то мы никогда туда не попадём!»
Возле табачного магазина на углу Мэри Поппинс поправила свою шляпу. Бывают такие странные витрины: если в неё посмотришься, то из тебя почему-то получаются сразу три человека, а если ты смотришься в неё долго, тебе начинает казаться, что ты — это не ты, а целая толпа каких-то незнакомых людей. И в этом магазине как раз была такая. Но Мэри Поппинс даже вздохнула от удовольствия, увидев сразу трёх Мэри Поппинс, каждая — в синем пальто с серебряными пуговицами и в синей шляпке в тон пальто. Видно было, что она в восторге от этого зрелища и вовсе бы не возражала, если бы там было двенадцать, а то и тридцать Мэри Поппинс. Чем больше, тем лучше!
—Идёмте же,— наконец сказала она строго, как будто это они её задерживали.
Они повернули за угол и позвонили в дом номер три на улице Робертсона. Джейн и Майкл с замиранием сердца прислушивались к замирающему звонку. Неужели через минуту, в крайнем случае через две, они действительно будут впервые в жизни пить чай с дядей Мэри Поппинс, мистером Парриком?
—Конечно, если он дома,— шепнула Джейн Майклу. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге с довольно кислым видом появилась тощая женщина.
—Он дома?— выпалил Майкл.
—Будь так добр,— сказала Мэри Поппинс, бросив на него уничтожающий взгляд,— помолчи! Дай поговорить старшим!
—Здравствуйте, миссис Паррик,— сказала Джейн вежливо.
—Миссис Паррик!— воскликнула тощая дама голосом, который был ещё тоньше, чем она сама.— Как вы осмеливаетесь назвать меня миссис Паррик?! Нет уж, большое спасибо! Я просто мисс Персиммон и горжусь этим! Придумают тоже! Миссис Паррик!
Она, по-видимому, очень обиделась, и ребята невольно подумали, что мистер Паррик, видно, довольно-таки странный человек, если мисс Персиммон так рада, что она не миссис Паррик.
—Второй этаж, первая дверь на площадке,— сказала мисс Персиммон и умчалась по коридору, не переставая с возмущением восклицать тоненьким голоском: — Миссис Паррик! Ещё чего не хватало!
Джейн и Майкл поднялись за Мэри Поппинс по лестнице, Мэри Поппинс постучала в первую дверь.
—Входите! Входите! Милости просим!— откликнулся из-за двери весёлый громкий голос.
Сердце Джейн так и затрепыхалось от волнения.
«Он дома!» — взглядом крикнула она Майклу.
Мэри Поппинс открыла дверь и подтолкнула ребят вперёд. Они оказались в большой, светлой комнате, где ярко пылал камин и стоял огромный стол, накрытый к чаю: четыре чашки, молочники, горы бутербродов, печенье, плюшки и большой сливовый торт с розовой глазурью.
—Очень, очень рад вас видеть!— приветствовал их всё тот же громовой голос, и Джейн с Майклом оглянулись в поисках хозяина.
Его нигде не было видно. Комната казалась совершенно пустой.
Тут Мэри Поппинс недовольным тоном сказала:
—Дядя Альберт, неужели вы опять? Сегодня же не ваш день рождения, кажется!
Говоря это, она глядела на потолок. Джейн и Майкл тоже взглянули вверх и, к своему великому удивлению, увидели круглого, толстого лысого человечка, который висел в воздухе, ни за что не держась. Вернее, он как будто бы сидел на воздухе, положив ногу на ногу. Он только что выпустил из рук газету, которую, видимо, читал, когда гости вошли.
—Дорогая моя,— сказал мистер Паррик, улыбаясь ребятам сверху и виновато глядя на Мэри Поппинс,— я очень сожалею, но сегодня, увы, действительно мой день рождения.
—Ай-ай-ай!— сказала Мэри Поппинс, неодобрительно покачав головой.
—Я вспомнил об этом только вчера вечером, и было уже поздно послать вам открытку с просьбой прийти как-нибудь в другой раз. Ужасно неловко, правда?— сказал он, плутовато глядя на Джейн и Майкла.— Я вижу, вы чем-то удивлены,— продолжал мистер Паррик.
И действительно, ребята так разинули рты от изумления, что мистеру Паррику, будь он чуть-чуть поменьше, угрожала бы опасность быть проглоченным.
—Вероятно, мне лучше вам сразу всё объяснить,— продолжал мистер Паррик невозмутимо.— Дело в следующем. Я — человек очень весёлый и люблю посмеяться. Вы просто не поверите, сколько вещей на свете кажутся мне смешными. Я могу смеяться от чего и над чем угодно! Честное слово!
И тут мистер Паррик заколыхался в воздухе, от души расхохотавшись при мысли от собственной смешливости.
—Дядя Альберт!— сказала Мэри Поппинс, и мистер Паррик, вздрогнув, прекратил свой смех.
—Ой, извини, дорогая! Так на чём я остановился? Ах, да. Так вот, самое смешное то… хорошо, хорошо, Мэри, я постараюсь не смеяться… что, когда мой день рождения приходится на пятницу, я бываю в таком приподнятом настроении, что взлетаю. В буквальном смысле слова!— сказал мистер Паррик.
—Почему?..— начал Майкл.
—Как?..— начала Джейн.
—Понимаете ли, стоит мне в этот день засмеяться — мне обязательно попадает в рот смешинка, и я так наполняюсь веселящим газом, что просто не могу удержаться на земле. Не только засмеяться — мне достаточно просто улыбнуться. Подумаю о чём-нибудь смешном — и взлетаю, как воздушный шар. И, пока не подумаю о чём-нибудь очень, очень грустном, никак не могу опуститься!
При мысли об этом мистер Паррик опять захихикал, но, заметив выражение лица Мэри Поппинс, он подавил смех и продолжал:
—Признаюсь, это не совсем обычное свойство, но я не жалуюсь. С вами этого, наверно, никогда не случалось?
Джейн и Майкл замотали головами.
—Так я и думал. Кажется, только у меня такая привычка. Забавно, правда? И надо же было, чтобы вы с Мэри пришли ко мне в гости именно в такой день! Пятница и день рождения! О господи, господи, не смешите меня, умоляю вас!..
Но, хотя Джейн и Майкл не делали ничего смешного — только смотрели на него в изумлении,— дядя Альберт опять громко захохотал. Он так раскачивался и подпрыгивал в воздухе, что ежеминутно рисковал потерять очки.
И у него был такой смешной вид, когда он кувыркался, словно воздушный шар в человеческом облике, хватаясь то за потолок, то за газовый рожок, что Джейн с Майклом, хотя они очень старались соблюсти приличие, просто ничего не могли с собой поделать. Они расхохотались. И ещё как! Напрасно ребята изо всех сил сжимали губы, чтобы не выпустить смех наружу. Это ничуть не помогало. И наконец они покатились по полу, стоная и визжа от смеха.
—Это ещё что такое?— сказала Мэри Поппинс.— Что это за поведение?
—Ой, не могу, не могу!— заливался Майкл — он уже подкатился к камину.— Ой, как смешно! Джейн, как смешно-о!
Джейн не успела ответить, как с ней произошла очень странная вещь. Она вдруг почувствовала, что от смеха она становится всё легче и легче, словно её накачивают воздухом. Это было и странно, и приятно. И её всё больше разбирал смех. И вдруг — гоп!— она сильно подпрыгнула и взлетела.
Онемев от изумления, Майкл глядел, как она пролетает над ним… Вот она взлетела ещё выше и, слегка стукнувшись о потолок головой, оказалась возле дяди Альберта.
—Ну и ну!— сказал дядя Альберт с очень удивлённым видом.— Неужели у тебя сегодня тоже день рождения?
Джейн отрицательно покачала головой.
—Нет? Тогда, значит, и тебе попала в рот смешинка… Эй! Осторожнее! Фарфор! Фарфор!
Последние слова относились к Майклу, который тем временем тоже взлетел и понёсся по воздуху, заливаясь смехом. Он ловко миновал фарфоровые статуэтки на каминной полке и с размаху приземлился на правое колено дяди Альберта.
—Здравствуй!— сказал мистер Паррик, сердечно пожав Майклу руку.— Очень мило с твоей стороны, очень мило, клянусь! Ты решил подняться ко мне, раз уж я не могу спуститься, так?
Они с Майклом поглядели друг на друга и, откинув головы назад, расхохотались до слёз.
—Боюсь,— сказал мистер Паррик Джейн, вытерев глаза,— вы подумаете, что я совсем невоспитанный человек. Я сижу, а моя гостья стоит. Такая милая барышня — стоит! Увы, я не могу предложить вам стул, но надеюсь, вы, как и я, найдёте, что на воздухе очень удобно сидеть. Уверяю вас!
Джейн попробовала — и оказалось, что у неё это прекрасно получается. Она села, сняла шапочку, положила её рядом с собой — и шляпка повисла в воздухе без всякой опоры!
—Отлично!— сказал дядя Альберт.
Потом он повернулся и взглянул вниз, на Мэри Поппинс.
—Ну, Мэри, мы устроились. А что же ты? Ну, не хмурься, дорогая. Я вижу, ты не одобряешь… м-м-м-м… всё это. Но честное слово, милая, я никак не мог предполагать, что смешинки так заразительны. Честное слово, Мэри! Ты сердишься? Не надо! Я так рад, что ты пришла!
—Возмутительно!— строго сказала Мэри Поппинс.— Неслыханно! Тем более, в вашем возрасте, дядя!
—Мэри Поппинс, Мэри Поппинс, идите к нам сюда!— перебил её Майкл.— Подумайте о чём-нибудь смешном, и вы увидите, как это просто!
—И в самом деле, Мэри, пожалуйста!— настойчиво сказал мистер Паррик.
—Нам тут скучно без вас,— сказала Джейн и протянула руки к Мэри Поппинс.— Подумайте, пожалуйста, о чём-нибудь весёлом!
—Ах, ей это ни к чему!— сказал дядя Альберт со вздохом.— Она может взлететь, когда хочет, даже не засмеявшись, и она это прекрасно знает!
И он обменялся с Мэри, стоявшей на ковре, таинственным, загадочным взглядом…
—Ну,— сказала Мэри Поппинс,— всё это очень глупо и неприлично, но раз уж вы все оказались там и, по-видимому, неспособны опуститься, придётся мне, пожалуй, подняться к вам.
С этими словами, к великому удивлению Майкла и Джейн, она вытянула руки по бокам и, не засмеявшись — даже без тени улыбки на лице!— стрелой взлетела в воздух и уселась рядом с Джейн.
—Сколько раз,— сказала она ворчливо,— сколько раз, интересно, я тебе говорила, что надо снимать пальто, когда входишь в тёплую комнату?
И она сняла с Джейн пальто и аккуратно положила его на воздух рядом со шляпой.
—Отлично, Мэри, отлично!— добродушно сказал мистер Паррик, нагибаясь и укладывая очки на каминную полку,— Ну вот, мы все уютно устроились.
—Уютно!— фыркнула Мэри Поппинс.
—И можем попить чайку,— продолжал мистер Паррик, видимо не слышавший её замечания. И вдруг на его лице появилось испуганное выражение.— Боже мой!— сказал он.— Какой ужас! Я только сейчас понял: ведь стол внизу, а мы наверху. Что же нам делать?! Мы тут, а он там! Это страшная трагедия, страшнейшая! Но, господи, до чего же это смешно!
И он, закрыв лицо платком, расхохотался во всё горло.
Джейн и Майкл, хотя им вовсе не улыбалась перспектива остаться без торта и печенья, тоже не могли не рассмеяться: такой заразительный смех был у дяди Альберта.
Мистер Паррик вытер глаза.
—Есть только одно средство помочь горю,— сказал он.— Надо упасть духом. Подумать о чём-нибудь печальном, грустном. И тогда мы сможем спуститься. Ну — раз, два, три! Что-нибудь очень-очень грустное, пожалуйста!
И они принялись думать, положив голову на руки.
Майкл думал про школу — думал о том, что ведь и ему когда-нибудь придётся туда пойти. Но даже и это его сегодня нисколько не пугало, а, наоборот, веселило.
Джейн думала:
«Пройдёт каких-нибудь четырнадцать лет, и я вырасту!» Но это было совсем не грустно, а, пожалуй, очень интересно и забавно. Она не могла не улыбнуться, представив себя взрослой, в длинном платье и с сумочкой.
—Взять, к примеру, мою бедную старую тётушку Эмили,— размышлял вслух дядя Альберт.— Она попала под автобус. Грустно. Очень грустно. Невыносимо грустно. Бедная старушка! Но зато её зонтик остался совершенно цел! Потешно, правда?
И, сам того не замечая, он уже трясся от смеха. Он фыркал и задыхался, вспоминая зонтик тётушки Эмили.
—Ничего не выйдет,— сказал он наконец, высморкавшись.— Я сдаюсь. И, кажется, моим юным друзьям тоже не удастся упасть духом. Мэри, может быть, ты что-нибудь сделаешь? Мы все очень хотим чаю!
До сего дня Джейн и Майкл не узнали, что и как сделала Мэри Поппинс. Но в одном они совершенно уверены: едва только дядя Альберт обратился к Мэри, стол покачнулся, потом он накренился, так что чашки и блюдца забренчали, а печенье съехало с блюда на скатерть. И тут стол взмыл в воздух, пролетел через всю комнату и, сделав изящный поворот, встал так, что мистер Паррик оказался на председательском месте!
—Умница!— сказал дядя Альберт, с гордостью улыбаясь Мэри.— Я знал, что ты что-нибудь придумаешь! Ну, может быть, теперь ты займёшь место хозяйки и будешь разливать чай, Мэри? А гости пусть сядут поближе ко мне!
И вот наконец они все устроились в воздухе за аппетитно накрытым столом.
Мистер Паррик удовлетворённо улыбнулся.
—Принято, кажется, начинать с бутербродов,— сказал он Джейн и Майклу.— Но, поскольку сегодня мой день рождения, мы начнём не по правилам, и, по-моему, это будет правильно: мы начнём с торта!
И он отрезал каждому по большому куску. Некоторое время все молчали.
—Ещё чаю?— спросил хозяин у Джейн.
Но, прежде чем она успела ответить, кто-то забарабанил в дверь.
—Войдите!— отозвался мистер Паррик.
Дверь отворилась, и появилась мисс Персиммон с кувшином горячей воды на подносе.
—Я подумала, мистер Паррик,— начала она, обводя комнату взглядом,— я подумала, что, может быть, вам понадобится ещё кипяток. О боже, я ни в жизнь… Ни в жизнь…— залепетала она, увидев, как вся компания мирно распивает чай в воздухе.— Ни в жизнь я ничего подобного не видела! Мистер Паррик, извините, я всегда знала, что вы немного странный! Но я всегда закрывала на это глаза, раз вы аккуратно платили за квартиру. Но такое поведение — нить чай с гостями в воздухе,— мистер Паррик, я поражена вашим поступком, сэр! Это так неприлично, и для джентльмена в вашем возрасте, я никогда, никогда…
—Ну, а вдруг, мисс Персиммон?— спросил Майкл.
—Что — вдруг?— высокомерно спросила мисс Персиммон.
—Вдруг и вы проглотите смешинку, как мы?— объяснил Майкл.
Мисс Персиммон гордо вздёрнула голову.
—Надеюсь, молодой человек,— возразила она,— я ещё не забыла, что такое самоуважение! Нет, сэр, я не стану болтаться в воздухе, как воздушный шар на верёвочке! Я предпочитаю стоять на собственных ногах, или я уже не Эми Персиммон… о боже мой, господи, МАМА! Что же это? Я не могу идти, я… я… Помогите, помогите!
Увы, ноги мисс Персиммон, совершенно против её воли, оторвались от пола, и она заковыляла по воздуху, переваливаясь с боку на бок, словно очень тоненький бочонок, с трудом балансируя своим подносом. Когда наконец она прибыла к столу и поставила на него кувшин с кипятком, бедняжка чуть не плакала.
—Благодарю вас,— сказала Мэри Поппинс спокойно и очень вежливо.
И мисс Персиммон повернулась и, пошатываясь, побрела по воздуху вниз, не переставая бормотать:
—Какой позор! Это я, такая воспитанная, степенная женщина! Надо пойти к доктору!
Едва коснувшись пола, она, ломая руки, опрометью кинулась бежать из комнаты и даже ни разу не оглянулась.
—Какой позор!— услышали они её стон, когда дверь за ней захлопнулась.
—Значит, теперь она не Эми Персиммон, раз она не устояла на своих ногах!— шепнула Джейн Майклу.
Мистер Паррик смотрел на Мэри Поппинс странным взглядом: наполовину укоризненно, наполовину одобрительно.
—Мэри, Мэри, ну зачем ты? Честное слово, напрасно! Бедняжка этого не переживёт! Но господи, до чего же потешный был у неё вид, когда она ковыляла по воздуху! Боже милостивый!
И все трое — старый джентльмен, а с ним Джейн и Майкл — снова покатились со смеху. Они хватались за бока и задыхались от хохота при мысли о том, как потешно выглядела мисс Персиммон.
—Ой, батюшки!— кричал Майкл.— Не смешите меня больше! Я не выдержу! Я лопну!
—Ой, ой, ой!— заливалась Джейн, хватаясь за сердце.
—О господи боже ты мой милостивый!— стонал мистер Паррик, вытирая слёзы полой пиджака, потому что он был не в состоянии найти свой носовой платок.
—Пора идти домой.
Голос Мэри Поппинс, словно трубный глас, заглушил общий хохот.
И в ту же секунду Джейн, и Майкл, и мистер Паррик внезапно спустились с небес на землю. Проще говоря, они шлёпнулись на пол — все трое. Да, мысль о том, что пора идти домой,— это была первая грустная мысль за весь день, и, как только она появилась, смешинка пропала…
Джейн и Майкл вздохнули, глядя, как Мэри Поппинс медленно спускается по воздуху с пальто и шляпой Джейн в руках.
Мистер Паррик тоже вздохнул. Это был тяжёлый, долгий, грустный вздох.
—Как жалко!— сказал он печально.— Ужасно жалко, что вы должны идти домой. Я никогда ещё так не веселился, а вы?
—Никогда!— уныло ответил Майкл. Ему было очень странно и грустно стоять опять на земле и не чувствовать внутри себя Волшебной Смешинки.
—Никогда-никогда!— как эхо, повторила Джейн, встав на цыпочки, чтобы поцеловать сморщенную, как печёное яблоко, щёку мистера Паррика.— Никогда-никогда-никогда!
Они ехали домой в автобусе. Мэри Поппинс сидела посредине, ребята по бокам, оба очень тихие и задумчивые — они вспоминали этот чудесный день. Майкл спросил сонным голосом:
—А часто ваш дядя так?
—Что значит «так»?— сердито переспросила Мэри Поппинс.
—Ну, часто он летает по воздуху?— пояснил Майкл.
—Летает?— Мэри Поппинс повысила голос.— Летает? Будь любезен, объясни, что ты хочешь этим сказать?
Джейн попыталась помочь:
—Майкл хочет сказать: часто ваш дядя глотает смешинки и кувыркается под потолком, когда веселящий газ…
—Кувыркается? Что это тебе пришло в голову! Кувыркается под потолком? Мне просто стыдно за тебя!
Мэри Поппинс явно была очень оскорблена.
—Но ведь это правда!— сказал Майкл.— Мы сами видели!
—Что-о? Видели, как он кувыркался? Как ты смеешь! Да будет тебе известно, что мой дядя — серьёзный, честный, порядочный человек, труженик, и будь любезен говорить о нём с уважением! И перестань жевать автобусный билет! Кувыркается! Надо же выдумать!
Майкл и Джейн удивлённо переглянулись.
Но они ничего не сказали.
Они уже усвоили, что, какие бы ни творились кругом чудеса, с Мэри Поппинс лучше не спорить.
Поэтому они только переглянулись.
И взгляд, которым они обменялись, означал:
«Было это или не было? Кто прав — Мэри Поппинс или мы?»
Увы, никто не мог им ответить на этот вопрос…
Автобус несся вперёд, ревя мотором и покачиваясь.
Мэри Поппинс сидела между ними надувшись и молчала; и вдруг — ведь ребята очень устали — они подвинулись к ней поближе, прижались к ней и задремали, продолжая недоумевать.
