"Глава XXXIII" читать
Спустя несколько минут известие распространилось, и дюжина лодок, нагруженных людьми, плыла к Мак-Дугалевой пещере, а за ними вскоре последовал и паром, полный пассажирами. Том Сойер был на одной из лодок вместе с судьей Татчером. Когда дверь пещеры была отворена, печальное зрелище представилось глазам собравшихся в ее тусклом полумраке. Индеец Джо лежал на земле, мертвый, прильнув лицом к дверной щели, как будто жадный взор его до последней минуты стремился к свету и веселью внешнего мира. Том был тронут; он знал по собственному опыту, какие муки перенес несчастный. Ему было жаль погибшего, и тем не менее он чувствовал громадное облегчение и успокоение, показавшее ему, что он сам не сознавал до сих пор в полной мере, как велик был гнет страха, давивший его с того дня, когда он дал показание про этого кровожадного отверженца.
Нож индейца валялся тут же, с переломленным лезвием. Толстый нижний брус двери был весь изрублен и изрезан; упорная, но бесполезная работа, так как скала образовала порог перед ним, а против нее нож оказался бы бессильным; он мог только сломаться. Но если бы даже не было этого каменного препятствия, труд оказался бы бесплодным, так как удали индеец Джо совсем этот брус, он не мог бы пролезть под дверью; и он это знал. Он работал только для того, чтобы делать что-нибудь, чтобы убить томительное время, чтобы отвлечься от мучительных мыслей. Обыкновенно в щелях передней пещеры можно было найти с полдюжины сальных огарков, оставленных туристами; теперь не оказалось ни одного. Заключенный разыскал их и съел. Ему удалось также поймать несколько летучих мышей, и они также были съедены, остались только кости. Несчастный умер от голода. Неподалеку от входа возвышался сталагмит, выросший в течение веков благодаря каплям, падавшим с висевшего над ним сталактита. Узник обломил верхушку сталагмита и поместил на нем камень, выскоблив в нем небольшое углубление, чтоб собирать драгоценную влагу, падавшую по капле через каждые двадцать минут с утомительной регулярностью маятника – десертная ложка воды в сутки. Эта капля падала, когда пирамиды были еще новы; когда совершалось падение Трои; когда основывался Рим; когда распинали Христа; когда Завоеватель создавал Британскую Империю; когда отплывал Колумб; когда Ленсингтонское побоище было «новостью». Она падает и теперь и будет падать и тогда, когда все эти события погрузятся в полусвет истории, в сумерки предания и будут поглощены черною ночью забвения. Имеет ли каждая вещь свою цель и назначение? Не для того ли эта капля падала в течение пяти тысячелетий, чтоб удовлетворить потребности эфемерного человеческого насекомого, и есть ли у нее какая-нибудь другая важная цель, которая осуществится через следующие десять лет? Кто знает. Много-много лет прошло с тех пор, как злополучный метис выдолбил тот камень, чтобы собирать драгоценные капли, но до сих пор турист надолго останавливается перед этим печальным камнем и медленно падающими каплями, когда осматривает достопримечательности пещеры Мак-Дугаля. Ча ша индейца Джо стоит первая в списке чудес пещеры; даже Аладдинов Дворец не может соперничать с нею.
Индеец Джо был погребен близ входа в пещеру; на это погребение собрались в лодках и повозках жители местечка и всех ферм и деревушек на семь миль кругом; они привезли с собой детей и провизию и сознавались потом, что почти так же приятно провели время на его похоронах, как провели бы при его повешении.
На другое утро после погребения Том отвел Гека в укромное место, чтобы потолковать о важном пред мете. Гек знал уже о похождениях Тома от Валлийца и вдовы Дуглас, но Том сказал, что об одной вещи они ему, во всяком случае, не говорили; и об этом-то он и желал потолковать с ним. Лицо Гека омрачилось. Он сказал:
– Знаю, о чем. Ты был в номере втором и не нашел ничего, кроме виски. Никто не говорил мне, что это ты, но я знал, что это твоих рук дело, как только услыхал про историю с виски; знал и то, что ты не нашел денег, потому что, если бы нашел, то уж сумел бы как-нибудь меня об этом уведомить, хотя бы не сказал никому другому. Том, мне все время почему-то думалось, что не видать нам этой казны, как своих ушей.
– Нет, Гек, я никогда никому не говорил о хозяине харчевни. Да ведь и ты сам знаешь, что в ней все было благополучно в субботу, когда я пошел на пикник. Ты же должен был сторожить ее ночью, разве не помнишь?
– О, да! Ну, мне все кажется, что с тех пор уже целый год прошел. В эту самую ночь я выследил индейца Джо до усадьбы вдовы.
– Да, – но ты ни гу-гу об этом. Небось, у индейца Джо остались приятели. Я не хочу, чтобы они злились на меня и устроили мне какую-нибудь пакость. Если бы не я, был бы он теперь благополучно в Техасе.
Затем Гек рассказал всю историю происшествия под секретом Тому, которому была известна только роль Валлийца.
– Так вот, – сказал Гек в заключение, возвращаясь к главному предмету, – кто захватил водку, тот, я думаю, и деньги цапнул, – во всяком случае, для нас они пропали.
– Гек, в номере втором не было денег!
– Что?.. – Гек уставился на товарища. – Том, неужели ты опять напал на след денег?
– Гек, они в пещере!
У Гека глаза загорелись.
– Повтори еще раз, Том!
– Деньги в пещере!
– Том, – как честный индеец, – шутишь ты или серьезно?
– Серьезно, Гек, так серьезно, как никогда в жизни. Хочешь ты пойти со мной и помочь мне добыть их?
– Как не хотеть! Хочу, только чтоб отмечать дорогу и не заблудиться.
– Гек, мы можем это проделать без малейшего затруднения.
– Чего лучше! Почему ты думаешь, что деньги?..
– Гек, ты должен потерпеть, пока мы будем на месте. Если не найдем денег, то мой барабан и все, что у меня найдется, – твои. Твои, честное слово!
– Ладно, идет. Когда же ты думаешь отправиться?
– Сейчас, если ты согласен. Силы у тебя довольно?
– А долго ли идти в пещере? Я, видишь, уже три или четыре дня на ногах, но вряд ли пройду больше мили, Том, по крайней мере, мне сдается, что не пройду.
– Всякому, кроме меня, Гек, пришлось бы пройти миль пять по пещере, но есть совсем короткий путь, о котором один я знаю. Гек, я доставлю тебя туда в лодке. Туда по течению, а назад буду грести один. Тебе и пальцем пошевелить не придется.
– Так идем сейчас, Том.
– Ладно. Мы захватим с собой лишь хлеба и мяса, наши трубки, пару мешочков, две-три бечевки от змеев да этих новомодных штучек, что называют зажигательными спичками. Не раз я жалел, что у меня их не нашлось, когда я был там в последний раз.
Немного позднее полудня мальчикам удалось стянуть небольшую лодку, хозяина которой не было дома, и они, не теряя времени, пустились в путь. Когда они были в нескольких милях от «Пещерной долины» вниз по течению, Том сказал:
– Вот смотри, весь этот обрыв от самой долины совершенно одинаков, ни домов, ни лесных складов, только кустарники. Но ты замечаешь белое пятно, вон там, над оползнем. Ну, это один из моих знаков. Теперь причалим.
Они вышли на берег.
– Теперь, Гек, с того места, где ты стоишь, ты мог бы достать до входа своей удочкой. А попробуй-ка найти его.
Гек обшарил все место, но ничего не нашел. Том с гордостью развернул густой куст сумаха и сказал:
– Вот оно. Погляди, Гек; это самый скрытый ход в нашей местности. Все время я хотел сделаться разбойником, но я знал, что для разбойников нужен притон вроде этого, который трудно было бы отыскать. Теперь он есть у нас, и мы никому о нем не скажем, кроме Джо Гарпера и Бена Роджерса, так как нужно же подобрать шайку, иначе никакого шику не будет. Шайка Тома Сойера – ведь звонко выходит, правда, Гек?
– Да, очень, Том. А кого будем грабить?
– О, всякого, кто попадется. Прохожих и проезжих, как водится.
– И убивать их?
– Нет, не всегда. Держать в пещере, пока не заплатят выкуп.
– Какой выкуп?
– Деньги. Ты требуешь с них столько денег, сколько они могут собрать через своих друзей, и держишь их в плену год; если через год деньги не доставлены, их убивают. Это уж так принято. Только нельзя убивать женщин. Их можно брать в плен, но не убивать. Они всегда красавицы и богачки и пугаются до полусмерти. Ты отбираешь у них часы и драгоценные вещи, но всегда сняв шляпу и с вежливым разговором. Разбойники – самый вежливый народ в мире, это ты найдешь в любой книге. Ну-с, и эти женщины влюбляются в тебя, и когда пробудут в пещере неделю там или две, то перестанут плакать, и тут уж их и не выживешь. Выгонишь их, а они назад возвращаются. Во всех книгах сказано.
– А ведь это славно, Том. Право, эта вещь лучше, чем быть пиратом.
– Да, оно во многом лучше, – остаешься ближе к дому, к цирку и ко всему остальному.
Тем временем все приготовления были кончены, и мальчики вошли в отверстие, Том впереди. Они добрались до конца прохода, укрепили здесь бечевки от змеев и двинулись дальше. Вскоре они были у ручья, и Том невольно содрогнулся. Он указал Геку остаток свечи, прилепленной глиною к стене, и рассказал, как они с Бекки следили за угасавшим огоньком.
Мальчики начали говорить шепотом, так как окружающая тишина и мрак угнетали их. Они пошли дальше и, наконец, вступили во второй коридор, исследованный Томом, и добрались до колодца. Зажгли свечи и выяснили, что тут вовсе не было пропасти, а только крутой глинистый обрыв в двадцать или тридцать футов высотой. Том прошептал:
– Теперь я покажу тебе что-то, Гек.
Он поднял свечу вверх и сказал:
– Загляни за угол так далеко, как только можешь. Видишь, что там? Вон, – на большом утесе, вверху, – нарисовано свечным нагаром.
– Том, это крест.
– А где должен быть номер второй? Под крестом… А вон там я видел индейца Джо со свечкой, Гек!
Гек некоторое время смотрел на таинственный знак, потом сказал дрожащим голосом:
– Уйдем отсюда, Том!
– Как, и бросим сокровище?
– Да, бросим. Дух индейца Джо бродит вокруг, наверное.
– Не может этого быть, Гек, не может этого быть! Он бродит около того места, где Джо умер, у самого входа в пещеру, отсюда пять миль.
– Нет, Том, это не так. Он должен бродить вокруг денег. Я знаю, какие у духов обычаи, да и ты знаешь.
Том начинал опасаться, что Гек прав. Ему становилось не по себе. Но вдруг у него мелькнула мысль.
– Послушай, Гек, какие же мы с тобой дураки. Да разве может дух индейца Джо бродить там, где есть крест?
Замечание было меткое. Оно произвело впечатление.
– Том, я и не подумал об этом. Но это верно. Счастье наше, что тут крест. Ну, что ж, спустимся вниз и поищем сундучок.
Том двинулся впереди, вырезая ступеньки в глине. Гек следовал за ним. Четыре прохода примыкали к маленькой пещере, из которой выдавался утес. Мальчики осмотрели три из них без всякого результата. В одном, ближайшем к основанию скалы, они нашли небольшую впадину, в которой было разостлано одеяло; тут же валялись старая подтяжка, кусок кожи от окорока и начисто обглоданные кости двух или трех птиц. Но сундучка с деньгами не было. Мальчики искали и шарили всюду, – напрасно. Том сказал:
– Он говорил: под крестом. Это значит, всего ближе к тому месту, которое приходится под крестом. Под утесом не может быть, он уходит в грунт.
Еще раз обшарили всюду и уселись обескураженные. Геку ничего не приходило в голову. Вдруг Том сказал:
– Послушай, Гек; тут следы ног и капли сала на глине у стены в одном месте, а в других незаметно. Что бы это значило? Я уверен, что деньги под утесом. Попробую рыть.
– А ведь недурно сообразил! – сказал Гек, оживившись.
«Настоящий барлоуский» ножик Тома немедленно был пущен в ход, и на глубине каких-нибудь четырех дюймов стукнул о дерево.
– Слышишь, Гек?
Гек тоже принялся копать и рыть. Вскоре мальчики отрыли и сняли несколько досок. За ними оказалась расселина, уходившая под скалу. Том спустился в нее и продвинул свечку так далеко, как только мог, но сказал, что не видит конца трещины. Он решил исследовать ее и двинулся вниз. Узкий ход спускался отлого. Он шел по его извилинам, сначала вправо, потом влево; Гек следовал за ним. Том сделал крутой поворот и воскликнул:
– Батюшки мои, смотри, Гек!
Это был несомненно сундучок с кладом, стоявший в укромной маленькой пещере, где находились также пустой бочонок из-под пороха, пара ружей в кожаных чехлах, две или три пары старых мокасинов, кожаный пояс и разный другой хлам, промокший от просачивавшейся воды.
– Добыли наконец! – сказал Гек, пересыпая рукой потускневшие монеты. – Да ведь мы теперь богачи, Том!
– Гек, я всегда был уверен, что мы добудем его. Глазам не верится, а все-таки мы добыли его! Ну, не будем же копаться здесь, потащим его вон. Дай-ка я попробую, снесу ли.
Сундучок весил фунтов пятьдесят. Том приподнял его с большим усилием, но нести не мог.
– Я так и думал, – сказал он, – тот раз они тащили его с трудом из заколдованного дома, я это заметил. Хорошо, что мы запаслись мешочками.
Монеты были пересыпаны в мешки, и мальчики вытащили их к подножию скалы с крестом.
– Теперь заберем ружья и вещи.
– Нет, Гек, оставим их там. Нам они будут кстати, когда начнем разбойничать. Мы там их и будем держать, и там же будем устраивать наши оргии. Это чертовски подходящее место для оргий.
– Что такое оргии?
– Не знаю. Но разбойники всегда устраивают оргии, и, конечно, мы их тоже заведем. Идем, Гек, мы здесь давно околачиваемся. Уже поздно, я думаю. Да и есть хочется. Мы поедим и покурим в лодке.
Они выглянули из куста сумаха, заботливо осмотрелись, убедились, что на берегу никого нет, и вскоре закусывали и курили в лодке. Когда солнце склонилось к горизонту, они пустились в обратный путь. Том усердно греб против течения, весело болтая с Геком, и когда они пристали к берегу, ночь только что наступила.
– Вот что, Гек, – сказал Том, – мы спрячем деньги на чердаке в дровяном сарае вдовы, а завтра утром я приду, мы пересчитаем и разделим деньги, а потом поищем в лесу местечко, где их можно спрятать. Посиди здесь и постереги добро, пока я сбегаю и стащу тележку у Бенни Тэйлора. Я мигом вернусь.
Он исчез и вскоре вернулся с тележкой, положил в нее оба мешка, прикрыл их кое-каким тряпьем и тронулся в путь, таща с собою свой груз. У дома Валлийца мальчики присели отдохнуть. Когда они хотели двинуться дальше, старик вышел из дома и крикнул:
– Эй, кто тут?
– Гек и Том Сойер.
– Отлично! Идемте со мною, ребята, вас там заждались. Ну, живее, марш вперед; я потащу вашу тележку. Ого, да она не так легка, как с виду кажется. Что там, кирпичи или старое железо?
– Старое железо, – сказал Том.
– Я так и думал, ваша братия, ребятишки, потратит Бог знает сколько труда и хлопот, чтоб набрать на шесть битов старого железа для продажи в кузницу, когда могли бы выручить вдвое больше денег правильной работой. Но такова человеческая природа. Живо, живо!
Мальчики осведомились, куда он так торопится.
– Узнаете, когда будем у вдовы Дуглас.
Гек сказал не без опасения, так как привык к ложным обвинениям:
– Мистер Джонс, мы ничего худого не делали.
Валлиец засмеялся.
– Не знаю, голубчик. Ничего не знаю. Да разве вы не друзья со вдовой Дуглас?
– Да. Она всегда добра ко мне.
– Ну, так чего ж ты боишься?
Прежде чем тяжеловесный мозг Гека успел разобраться в этом вопросе, он и Том были втолкнуты в гостиную вдовы Дуглас. Мистер Джонс, оставив тележку за дверями, вошел вслед за ними.
Гостиная была ярко освещена, и в ней оказались все видные лица деревни. Тут были Татчеры, Роджерсы, Гарперы, тетка Полли, Сид, Мэри, пастор, издатель местной газеты и много других, все расфранченные. Вдова приняла мальчиков так приветливо, как только можно было принять существа, явившиеся в таком виде. Они были с ног до головы перепачканы глиной и свечным салом. Тетка Полли со стыда сгорела от такого конфуза, нахмурилась и покачала головой. Но больше всех были сконфужены сами мальчики. Мистер Джонс сказал:
– Тома я не застал и махнул было на него рукой, но он попался мне с Геком у моего крыльца, и я притащил их сюда, не откладывая.
– И прекрасно сделали, – ответила вдова. – Идите за мной, дети.
Она отвела их в спальню и сказала:
– Умойтесь и оденьтесь. Вот две пары платья – рубашка, носки и все остальное. Они обе для Гека. Нет, не нужно благодарности, Гек. Одну купил мистер Джонс, другую – я. Но они подойдут вам обоим. Одевайтесь. Мы вас подождем, идите вниз, когда будете готовы.
Затем она ушла.
