"Глава 7. Полнолуние" читать
Весь день напролёт Мэри Поппинс спешила, а когда она спешила, она всегда сердилась.
Всё, что делала Джейн, было плохо, всё, что делал Майкл, было ещё хуже. Она покрикивала даже на Близнецов.
Джейн с Майклом старались как можно меньше попадаться ей на глаза: они уже знали — бывают минуты, когда лучше, чтобы Мэри Поппинс тебя не видела и не слышала.
—Хорошо бы мы были невидимками!— сказал Майкл, после того как Мэри Поппинс заявила, что один его вид может вывести из терпения всякого уважающего себя человека.
—Очень просто,— сказала Джейн,— давай спрячемся за диван. Посчитаем пока, сколько у нас денег в копилках, а после ужина она, может быть, станет добрее. Так они и сделали.
—Шесть и четыре пенса — это десять, и ещё полпенни и трёхпенсовик,— сказала Джейн. Она считала быстро.
—А у меня четыре пенни и три фартинга, и… и вот и всё,— вздохнул Майкл, сложив монетки столбиком.
—В кружку для бедных?— фыркнула Мэри Поппинс, заглянув за диван.
—Нет, для меня!— обиженно ответил Майкл.— Это сбережения. Я столько накопил.
—Гм! Наверно, опять на какой-нибудь сумалёт!— с презрением сказала Мэри Поппинс.
—Нет, на слона: мне очень нужен свой слон. Как Лиззи в Зоопарке, только совсем свой. Я тебя буду на нём катать,— сказал Майкл, глядя в сторону, но всё-таки уголком глаза следя за Мэри Поппинс, чтобы выяснить, как она отнесётся к этому предложению.
—Хм! Тоже придумал!— сказала Мэри Поппинс. Но было заметно, что она уже не так сердится.
—Интересно,— сказал Майкл задумчиво,— что бывает в Зоопарке ночью, когда все уходят домой?
—Много будешь знать, скоро состаришься,— огрызнулась Мэри Поппинс.
—Так ведь я же не знаю, я просто спрашиваю,— пояснил Майкл.— А вы знаете?— спросил он Мэри Поппинс, которая тем временем с удвоенной быстротой сметала крошки со стола.
—Ещё один вопрос — и будет марш в кровать!— ответила она и принялась убирать детскую так яростно, что стала похожа скорее на смерч в косынке и фартуке, чем на человека.
—Бесполезно её спрашивать,— шепнула Джейн.— Она всё знает, а ничего не скажет!
—А зачем тогда знать, если ты никому не говоришь!— проворчал Майкл, но так тихо, что даже Мэри Поппинс не услышала…
Джейн и Майкл не могли припомнить, чтобы их когда-нибудь укладывали спать так спешно, как в этот вечер. Мэри Поппинс погасила свет очень рано и умчалась с такой быстротой, словно все ветры земли дули ей в спину.
Им показалось, что не прошло и минуты после её ухода, как они услышали за дверью чей-то шёпот.
—Джейн, Майкл, скорей!— шептал чей-то голос.— Наденьте что-нибудь — и бегом!
Ребята выскочили из постелей, страшно удивлённые.
—Пошли!— сказала Джейн.— Будет что-то интересное!
И она начала искать в темноте платье.
—Скорей!— опять повторил голос.
—О господи, ничего не могу найти, кроме матросской шапки и перчаток!— сказал Майкл. Он метался по комнате, стуча ящиками и лихорадочно обшаривая полки.
—Ну и хватит. Надевай! Сейчас не холодно. Пошли!
Сама Джейн разыскала только маленькое пальтишко Джона. Ей кое-как удалось в него втиснуться.
Она открыла дверь. За дверью не было никого, но ребятам показалось, что кто-то быстро-быстро бежит вниз по лестнице. Джейн и Майкл помчались вдогонку.
Но кто бы или что бы это ни было, его не удавалось ни догнать, ни даже увидеть.
Однако ребята ясно чувствовали, что кто-то указывает им дорогу и велит следовать за собой.
Они уже бежали по пустынному переулку; слышалось только, как шлёпают их туфли по мостовой.
—Скорей!— вновь поторопил их голос из-за ближайшего угла; но, свернув за угол, они опять никого не увидели. Следуя за голосом, ребята бежали изо всей мочи по улицам, аллеям, площадям, по парку и наконец остановились перед большим турникетом в высокой ограде.
—Вы пришли!— сказал голос.
—Куда?— крикнул Майкл.
Но ответа не последовало. Джейн подошла к турникету, держа Майкла за руку.
—Смотри!— сказала она.— Разве не видишь? Это же Зоопарк!
Полная луна очень ярко светила в небесах; при её свете Майкл ясно различил железную решётку и заглянул внутрь. Конечно! Как же это он мог не узнать ограды Зоопарка!
—А как же мы войдём?— спросил он.— У нас нет денег!
—Не беспокойся!— ответил кто-то из-за ограды ворчливым басом.— Приглашённые входят сегодня ночью бесплатно. Толкни турникет, пожалуйста!
Джейн с Майклом послушались и в один миг оказались в Зоопарке.
—Вот ваши билеты,— сказал бас, и, осмотревшись, они увидели, что он принадлежит огромному Бурому Медведю, одетому в форменную куртку с медными пуговицами и фуражку. В лапе он держал два розовых билетика, которые и протянул ребятам.
—А раньше мы всегда отдавали контролёру билеты,— сказала Джейн.
—Что было раньше, то было раньше. А сегодня получайте!— сказал Медведь, улыбаясь,
Майкл разглядывал Медведя.
—А я вас знаю,— сказал он Медведю.— Я один раз дал вам банку сиропа.
—Правильно,— согласился Медведь.— И ты забыл её открыть. Знаешь, сколько времени я её открывал? Десять дней! Пожалуйста, в следующий раз будь повнимательней!
—А почему вы не в клетке? Вас всегда выпускают по ночам?— спросил Майкл.
—Нет. Только когда День Рождения приходится на полнолуние. Но извините, мне некогда. Я должен наблюдать за входом.
И Медведь отвернулся от них и снова начал вертеть рукоятку турникета.
Джейн и Майкл, крепко сжимая свои билеты, пошли по дорожке.
В ярком свете полной луны было отчётливо видно каждое дерево, каждый кустик и цветок.
—Тут что-то такое творится,— сказал Майкл.
И несомненно он был прав. По всем дорожкам бегали звери, а кое-где и птицы.
Два Волка промчались мимо ребят, оживлённо беседуя на ходу с очень высоким Аистом, который семенил между ними, грациозно изгибая шею. Джейн и Майкл ясно расслышали слова «День Рождения» и «Полнолуние», когда тройка поравнялась с ними.
Поодаль три Верблюда рядышком прогуливались по аллее, а неподалёку от них Бобёр о чём-то увлечённо разговаривал с Американским Кондором. И, как показалось ребятам, все обсуждали один и тот же вопрос.
—Чей это день рождения, интересно?— сказал Майкл.
Но Джейн уже ушла вперёд, залюбовавшись редкостным зрелищем.
Как раз перед Слоновником очень толстый старый джентльмен расхаживал взад и вперёд на четвереньках, а на его спине на двух маленьких скамеечках сидело восемь обезьянок.
—Батюшки! Всё вверх тормашками!— воскликнула Джейн.
Старый джентльмен посмотрел на неё очень сердито.
—Вверх тормашками!— повторил он.— Кто вверх тормашками? Я? Это оскорбление!
Обезьянки расхохотались.
—Ох, простите, я не про вас говорила, а про всё вообще!— объяснила Джейн, стараясь догнать старого джентльмена, чтобы извиниться.— Ведь обычно люди катаются на животных, а сегодня человек катает зверей. Вот что я хотела сказать.
Но старый джентльмен, пыхтя и отдуваясь, продолжал утверждать, что его оскорбили, и наконец скрылся из виду вместе с отчаянно вопившими обезьянами-пассажирками.
Увидев, что догонять его бесполезно, Джейн взяла Майкла за руку и пошла в другую сторону. Вдруг ребят остановил чей-то голос, раздавшийся у них почти из-под ног:
—Пойдите-ка сюда, эй вы! Оба, оба! Заходите! Посмотрим, как вы будете нырять за апельсинной коркой, которая вам не нужна!
Это был сердитый, обиженный голос, и, присмотревшись, ребята увидели, что говорит маленький чёрный Тюлень, свирепо смотревший на них из залитого лунным светом бассейна.
—Давайте, давайте! Посмотрим, как это понравится вам!— настаивал Тюлень.
—Да ведь мы же не умеем плавать,— сказал Майкл.
—Ничем не могу помочь!— сказал Тюлень.— Надо было раньше думать! Меня ведь никто не спрашивал, умею я плавать или нет. А, что? Что такое?
Последние его слова были адресованы другому Тюленю, вынырнувшему рядом с ним из воды и что-то шептавшему ему на ухо.
—Кто?— сказал первый Тюлень.— Говори громче!
Второй Тюлень снова что-то зашептал. Джейн уловила слова: «Приглашённые гости…», «Друзья самой…» — и больше ничего.
Первый Тюлень, казалось, был разочарован, но тем не менее довольно вежливо сказал Джейн и Майклу:
—Ах, извините, пожалуйста! Рад с вами познакомиться.
Извините.— И он протянул свой ласт и обменялся с ребятами влажным рукопожатием.
В этот момент кто-то с разбегу налетел на Джейн.
—Ты что, ослеп?— крикнул Тюлень.— Надо смотреть, куда идёшь!
Джейн поспешно обернулась и так и подскочила от страха и изумления. Перед ней стоял огромнейший Лев!
Глаза Льва заблестели, когда он в свою очередь разглядел Джейн.
—Ох, простите!— начал он.— Я не знал, что это вы! Сегодня у нас тут такая толкотня и я так спешу поспеть к кормлению людей, что я, кажется, действительно не смотрю себе под ноги! Пойдёмте вместе, а? Не стоит пропускать это зрелище, знаете ли!
—Может быть, вы нас проводите?— сказала Джейн вежливо. Она немного побаивалась Льва, но он казался довольно добродушным. «А потом, сегодня всё вверх тормашками»,— думала она.
—С наслаждением!— протянул Лев сладким голосом и предложил ей лапу.
Она приняла её, но на всякий случай притянула Майкла поближе к себе. Майкл был толстенький, упитанный мальчик, а что ни говори, львы — это львы, думала Джейн.
—Хорошо выглядит моя грива?— спросил Лев, когда они тронулись в путь.— Я завил её ради торжественного случая.
Джейн поглядела. Грива действительно была напомажена и завита колечками.
—Очень,— сказала она.— Только… Только разве не странно Льву заниматься такими вещами? Я думала…
—Как? Милая барышня, Лев, как вам известно, царь зверей. Ему нельзя забывать о своём положении. И я лично не склонен забывать о нём. Я считаю, что Лев всегда должен отлично выглядеть, где бы он ни находился… Сюда, пожалуйста!
Величавым движением своей передней лапы он указал на вход в павильон крупных хищников и пропустил ребят вперёд.
При виде зрелища, которое им там представилось, у Джейн и Майкла захватило дыхание. Большой зал был битком набит зверями. Некоторые опирались на барьер, который отделял клетки от зрителей, некоторые стояли на скамьях, установленных ярусами напротив клеток. Тут были пантеры и ягуары, волки, тигры и антилопы, обезьяны и ежи, вомбаты, горные бараны и жирафы, а также громадная толпа чаек и коршунов.
—Блестяще, правда?— сказал Лев с гордостью.— Совсем как в добрые старые времена в джунглях! Только давайте пройдём вперёд — надо занять хорошие места.
И он принялся проталкиваться сквозь толпу, рыча: «Дорогу, дорогу!» — и волоча за собой Джейн с Майклом. Наконец они выбрались на чистое местечко и увидели клетки.
—Ого! Смотри-ка!— сказал Майкл, разинув рот.— Там полно людей!
Так и было.
В одной клетке двое тучных джентльменов средних лет в цилиндрах и полосатых брюках расхаживали взад и вперёд, напряжённо всматриваясь куда-то сквозь прутья решётки, словно они чего-то с нетерпением ожидали.
Дети всех возрастов и размеров, начиная с малышей в длинных платьицах, копошились в другой клетке. Звери-зрители рассматривали их с большим интересом, и некоторые из них пытались позабавить малышей, просовывая лапы или хвосты сквозь решётки. Жираф вытянул свою длинную шею над головами остальных зверей и позволил маленькому мальчику в матроске пощекотать ему нос.
В третьей клетке были заключены три пожилые дамы в плащах и галошах. Одна из них вязала, зато две остальные стояли у самой решётки, крича на зверей и тыкая в них своими зонтиками.
—Противные твари! Убирайтесь вон! Я хочу чаю!— кричала одна из них.
—Какая смешная!— говорили в толпе животных. Многие от души хохотали.
—Джейн, гляди!— крикнул Майкл, указывая на клетку в конце ряда.— Неужели это…
—Адмирал Бум!— докончила Джейн в изумлении.
И действительно, это был Адмирал Бум. Он носился взад и вперёд по всей клетке, кашляя, сморкаясь и брызжа слюной от ярости.
—Лопни моя селезёнка! Все к помпам! Земля, огой! Свистать всех наверх! Лопни моя селезёнка!— кричал Адмирал. Каждый раз, когда он слишком приближался к прутьям, какой-то Тигр легонько тыкал его палочкой, что неизменно вызывало бешеный взрыв адмиральских проклятий.
—Да как же они все туда попали?— спросила у Льва Джейн.
—Потерялись,— сказал Лев.— Вернее, растерялись. Есть такие посетители, которые остаются в парке, когда ворота запирают. Надо же их куда-то деть, вот мы и посадили их сюда. Вот этот — он опасный! Недавно чуть не прикончил своего сторожа. Не подходите близко!— Лев показал на Адмирала Бума.
—Отойдите, отойдите, пожалуйста! Не толпитесь! Дайте дорогу, пожалуйста!— закричало несколько голосов.
—Ага! Сейчас начнётся кормление!— сказал Лев и принялся энергично пробираться вперёд сквозь толпу.— Вон идут сторожа!
Четыре Бурых Медведя, все в форменных фуражках, катили тележки с кормом по узенькому коридору, отделявшему клетки от зверей.
—А ну-ка, отойдите!— командовали они, когда какой-нибудь зверь-зритель мешал им пройти. Потом они открывали дверцу в клетку и подавали туда корм на вилах.
Джейн и Майкл протиснулись в просвет между Леопардом и Динго, и им было прекрасно видно всё, что происходит. Малышам в клетку бросали бутылочки с молоком; они хватали их ручонками и тут же к ним присасывались. Ребята постарше снимали с вил пряники и кексы и принимались их жадно пожирать. Леди в галошах получили тарелки с бутербродиками и булочками, а толстяки в цилиндрах — бараньи котлеты и пудинг.
Эти последние, получив корм, унесли его в угол, расстелили на коленях своих полосатых брюк платки и принялись за еду.
Сторожа обошли уже почти весь ряд клеток, как послышался страшный рёв.
—Лопни мои кишки — это называется еда? Жалкий кусочек мяса и кочан капусты! А пудинг? Возмутительно! Позор! Якорь поднять! А где мой порт? Портвейн где, говорю? Свистать всех наверх! Эй вы там, в камбузе! Где адмиральский портвейн?!
—Слышите? Он взбесился! Я вам говорил — это опасный экземпляр!— сказал Лев.
Джейн и Майклу не нужно было объяснять, кого он имеет в виду. Они прекрасно изучили адмиральскую манеру выражаться.
—Ну-с, так,— сказал Лев, когда шум в павильоне несколько стих.— По-видимому, уже конец. И, с вашего разрешения, я вынужден вас покинуть. Надеюсь увидеться с вами попозже, на Большом Хороводе. Я вас разыщу.
Он проводил их к выходу, попрощался и умчался, потряхивая своей завитой гривой. Золотистая шерсть его так и блестела в лунном свете…
—Ах, погодите!— крикнула было ему вслед Джейн, но он уже скрылся из виду.— Я хотела спросить у него, выпускают их когда-нибудь или нет. Бедные люди! Ведь Джон и Барби или даже мы с тобой могли оказаться на их месте!..
Джейн обращалась к Майклу, но, обернувшись, обнаружила, что его нет рядом. Он незаметно свернул на боковую дорожку. Когда она догнала его, он разговаривал с каким-то Пингвином, у которого под одним крылом была зажата огромная тетрадь, а под другим — огромный карандаш. Пингвин стоял посреди дорожки и задумчиво грыз конец карандаша.
—Не могу придумать,— услышала она слова Майкла, видимо отвечавшего на какой-то вопрос.
Пингвин повернулся к Джейн.
—Может быть, вы мне поможете?— сказал он.— Какое слово рифмуется с «Мэри»? Я не могу сказать «двери» — не хочется повторяться, знаете ли. Много раз рифмовали. Если вы скажете «пери» — не нужно. Я уже сам об этом думал, но она на неё совсем не похожа, так что это не годится.
—«Звери»,— вдруг осенило Майкла.
—Хм! Недостаточно поэтично,— заметил Пингвин.
—А может быть, «потери»?— предложила Джейн.
—Ну…— Пингвин, по-видимому, размышлял.— Не очень хорошо, правда,— сказал он грустно.— Пожалуй, придётся и от этого отказаться… Я, понимаете ли, пытаюсь сочинить поздравительные стихи ко Дню Рождения. Мне показалось, что будет очень хорошо, если начать так: «О Мэри, Мэри…» и на этом я застрял. Очень обидно. От Пингвина, сами понимаете, ждут чего-нибудь оригинального, и не хочется их разочаровывать. Ну что же, ладно… Не задерживайте меня — мне надо сосредоточиться.
И с этими словами он поспешно заковылял прочь, размахивая тетрадкой и продолжая грызть свой карандаш.
—У меня просто голова кругом идёт!— сказала Джейн.— Чей же это день рождения, интересно?
—Да идите же, дети, идите! Вы ведь, наверно, тоже хотите поздравить, и всё такое прочее,— раздался сзади чей-то голос, и, обернувшись, они увидели того самого Бурого Медведя, который вручил им билеты.
—Да, конечно,— ответила Джейн, сообразив, что, пожалуй, лучше не спорить, хотя она не имела никакого понятия о том, кого они должны поздравлять.
Бурый Медведь обнял ребят за плечи и повлёк их вперёд. Они чувствовали прикосновение его мягкой, тёплой шерсти; им было даже слышно, как в животе у него гудело, словно в бочке, когда он что-нибудь говорил…
—Ну, вот мы и пришли!— сказал Медведь, остановившись перед невысоким домиком.
Окна дома ярко светились. Можно было подумать, что на дворе не ночь, а белый день и сияет солнце.
Медведь отворил дверь и ласково подтолкнул ребят внутрь.
В первый момент яркий свет ослепил их, но скоро глаза привыкли к освещению, и дети поняли, что они в Террариуме. Все клетки были открыты, и змеи гуляли на воле — одни скользили по полу, другие лениво извивались и сворачивались клубком…
А в центре помещения, на большой колоде, которую, видимо, вытащили из какой-нибудь клетки, сидела, со всех сторон окружённая змеями, Мэри Поппинс.
Джейн и Майкл не поверили своим глазам.
—Ещё двое поздравителей, сударыня,— почтительно доложил Бурый Медведь.
Змеи с интересом обернулись к ребятам. Мэри Поппинс не шевельнулась. Зато она заговорила.
—А почему ты явился без пальто, хотела бы я знать?— строго спросила она, глядя на Майкла сердито, но без всякого удивления.— Где твоя шляпка и перчатки?— тем же тоном обратилась она к Джейн.
Но, прежде чем они успели раскрыть рот, по всему Террариуму прошло движение.
—Ссссссссст! Ссссс!
Все змеи, негромко шипя, приподнялись на хвостах, кланяясь кому-то, кто был позади Джейн и Майкла. Бурый Медведь поспешно снял свою форменную фуражку. И Мэри Поппинс тоже медленно поднялась с места.
—Дитя моё! Моё дорогое дитя!— прозвучал тихий, нежный, свистящий голос, и из самой большой клетки неспеша, плавно извиваясь, выползла Королевская Кобра.
Она грациозно скользнула между склонившихся перед ней в поклоне змей, обогнула стоявшего на дороге Медведя и направилась прямо к Мэри Поппинс. Приблизившись к ней, Кобра подняла в воздух добрую половину своего длинного золотистого тела и, раздув чешуйчатый, отливающий золотом клобук, нежно поцеловала Мэри — сначала в одну, потом в другую щёку.
—Ссердечно позззздравляю,— нежно прошипела она.— Я очччень, очччень счастлива! Давно уже твой День Рождения не выпадал на полнолуние, дорогая!
Кобра повернула голову.
—Сссадитесь, друзззья!— сказала она, величаво поклонившись остальным змеям, и по её слову все они немедленно вновь свернулись кольцами на полу, не сводя глаз с Королевской Кобры и Мэри Поппинс.
А Кобра повернула к Джейн и Майклу свою крошечную высохшую головку.
Мурашки побежали по телу у ребят, и они невольно сделали шаг вперёд — странный, глубокий взгляд Кобры, казалось, притягивал их. Сонно и темно глядели её узкие, длинные зрачки, и в глубине этой сонной темноты таился и вспыхивал, как драгоценный камень, незасыпающий огонёк…
—Кто они, смею спросить?— сказала Кобра своим нежным голосом, от которого кровь стыла в жилах, испытующе глядя на ребят.
—Джейн и Майкл Бэнкс, к вашим услугам,— ответил Бурый Медведь, слегка заикаясь, словно ему было страшновато.— Её друзья.
—Ах, её друзья. Тогда добро пожаловать. Садитесь, мои дорогие!
Джейн и Майкл, с трудом придя в себя, оглянулись, разыскивая, куда бы сесть. Медведь помог им: он присел на корточки, и ребята устроились на его мохнатых коленях.
—Она разговаривает, как королева,— шепнула Джейн.
—Так и есть. Она — наша повелительница, самая мудрая и самая грозная,— негромко, с почтением сказал Бурый Медведь.
Кобра улыбнулась долгой, неспешной, таинственной улыбкой и обратилась к Мэри Поппинс.
—Кузина,— начала она, нежно зашипев.
—А она правда её кузина?— шепнул Майкл.
—Троюродная сестра. Со стороны матери,— шепнул в ответ Бурый Медведь, прикрыв пасть лапой.— А сейчас помолчи. Она собирается вручать подарок.
—Кузина,— повторила Кобра,— давно уже твой День Рождения не выпадал на полнолуние, и давно уже мы не праздновали его так, как сегодня. Посему у меня было время как следует обдумать вопрос о подарке. И я решила,— она сделала паузу, и во всём Террариуме не было слышно ни звука, потому что все затаили дыхание,— я решила, что лучше всего будет преподнести тебе мою кожу.
—Право, кузина, вы слишком добры,— начала было Мэри Поппинс.
Но Кобра знаком попросила её замолчать.
—Ничего подобного. Ничего подобного. Ты знаешь, что я время от времени меняю кожу: одной больше, одной меньше — для меня не имеет значения. Разве я не…— Кобра сделала паузу и обвела взглядом присутствующих.
—Владычица Джунглей!— прошипели все змеи хором, словно и вопрос и ответ были частью хорошо известного им церемониала.
Кобра кивнула.
—Итак,— сказала она,— то, что хорошо для меня, должно быть хорошо и для тебя. Это, конечно, скромный подарок, дорогая Мэри, но из него можно сделать поясок, или пару туфель, или хотя бы ленту для шляпки — словом, он может пригодиться.
С этими словами она начала тихонько покачиваться из стороны в сторону — Джейн и Майклу показалось, что по всему её телу от головы до хвоста побежали маленькие волны.
И вдруг она сделала молниеносный винтообразный скачок и появилась в новом, отливающем серебром наряде. Старая золотистая кожа упала на пол.
—Подожди!— приказала Кобра Мэри Поппинс, которая наклонилась было, чтобы поднять кожу.— Я напишу на ней Поздравление.
Кончик хвоста Кобры быстро-быстро пробежал по сброшенной коже; затем она аккуратно свернула её кольцом, подхватила на голову, словно золотую корону, и величаво подала её Мэри Поппинс. Та с поклоном приняла дар.
—Не знаю, как тебя благодарить,— начала Мэри и запнулась, залюбовавшись подарком, и только с восхищением погладила кожу рукой. Видно было, что она в восторге.
—Не благодари,— сказала Королевская Кобра.— Тс-с!— перебила она сама себя и раздула свой клобук, словно прислушиваясь.— Кажется, я слышу сигнал к Большому Хороводу.
Все прислушались.
Звенел колокольчик, и чей-то бас возглашал, всё приближаясь и приближаясь:
—Хоровод, Хоровод! Спешите, спешите! Всех, всех просят пройти на Центральную площадь! Хоровод, Хоровод!
—Так я и думала,— сказала Кобра, улыбаясь.— Тебе пора, дорогая. Не заставляй их ждать. Прощай — до твоих следующих именин!
И Королевская Кобра вновь приподнялась и нежно расцеловала Мэри Поппинс в обе щеки.
—Спеши!— сказала она.— Я позабочусь о твоих юных друзьях.
Ребята встали и начали пробираться к выходу, стараясь не наступить на змей, которые целым потоком, клубясь и извиваясь, устремились к дверям.
—Вы свободны,— сказала Королевская Кобра Бурому Медведю.
И он, низко поклонившись, с фуражкой в лапе, затрусил туда же, куда несся весь поток животных — к большой зелёной площадке в самом центре Зоопарка.
—Хотите пойти со мной?— ласково спросила Кобра и, не дожидаясь ответа, скользнула между Джейн и Майклом, движением своего клобука приказав им идти по бокам.
—Началосссь!— сказала она, зашипев от удовольствия.
Да, Большой Хоровод начался.
На Лужайке стоял такой шум и крик, что ребята сразу поняли это. Львы и Леопарды, Верблюды и Бобры, Антилопы и Журавли и многое множество других зверей и птиц пели и орали во всё горло, образовав кольцо вокруг Мэри' Поппинс. И вот громадный Хоровод двинулся по кругу; танцоры кто во что горазд распевали Дикую песню Джунглей, раскачиваясь и поминутно меняясь местами и партнёрами.
Чей-то тоненький-тоненький, писклявый голосок прорезался сквозь шум и гам:
О Мэри, Мэри-и,
Всех лучше в мире!
И ребята увидели Пингвина, который нёсся в танце, размахивая своими коротенькими крыльями и весело распевая эту странную песню. Он тоже заметил ребят и, поклонившись Кобре, крикнул:
—Получилось! Слышали, как я пою? Конечно, это небезупречно — «В мире» не совсем точная рифма к «Мэри», но ничего, годится! Сойдёт!— И он, подпрыгнув, подхватил под лапу Леопарда.
Кобра молчала. Джейн и Майкл тоже молча любовались танцем. Но когда их приятель Лев пронёсся мимо и наклонился, чтобы предложить лапу Фазану, Джейн робко попыталась выразить свои чувства словами.
—Я думала, сударыня…— И она запнулась, сконфузившись.
—Говори, дитя моё,— сказала Кобра.— Что ты думала?
Ну, что львы, и птицы, и тигры, и маленькие животные — все…— Джейн снова запнулась.
Кобра пришла ей на помощь:
—Ты думала, что все они — враги, что Лев должен обязательно съесть Антилопу, а Тигр — Зайца, раз они встретились?
Джейн, покраснев, кивнула.
—Что ж, в общем, ты права. Отчасти так. Но — не в День Рождения,— сказала Кобра.— Сегодня слабые не боятся сильных, большие защищают малых. Даже я,— Кобра сделала паузу и, казалось, глубоко задумалась,— даже я могу сегодня встретиться с Диким Гусем и не подумать об обеде. Такой это день. И, возможно,— продолжала она, молниеносно облизываясь своим страшным раздвоенным языком,— возможно, что есть и быть съеденным — в конце концов, одно и то же. Моя мудрость говорит мне, что это так. Вспомни: ведь все — и вы в городах, и мы в джунглях — сделаны из одного и того же вещества. Из того же материала — и дерево над нами, и камень под нами; зверь, птица, звезда — все мы одно и идём к одной цели. Помни это, дитя, когда ты уже не будешь помнить обо мне.
—Как же это дерево может быть камнем? Я — не птица! Джейн — не тигр!— упрямо сказал Майкл.
—Ты думаешь?— переспросила Кобра.— Погляди!— И она кивнула головой в сторону Большого Хоровода.
Звери и птицы, тесной толпой окружившие Мэри Поппинс, раскачивались взад и вперёд все вместе, как единое целое; сама Мэри тоже покачивалась из стороны в сторону. В едином ритме раскачивалась вся огромная толпа, как маятник гигантских часов. Даже деревья то сгибались, то выпрямлялись в ритме танца, и луна в небесах покачивалась, словно корабль на волнах…
—Зверь и птица, звезда и камень — все мы одно, все одно…— бормотала Кобра, опустив свой клобук и тоже раскачиваясь.— Змея и ребёнок, камень и звезда — все мы одно…
Всё тише становилось её шипение. Замирали, слабели, отдалялись крики танцующих животных. Прислушиваясь, Джейн и Майкл тоже незаметно стали раскачиваться. Или это кто-то качал их?
Мягкий, слабый свет упал на их лица.
—Спят и видят сны,— шёпотом произнёс чей-то голос.
Кто это — Королевская Кобра или мама, которая, как обычно, зашла в детскую, чтобы получше их укрыть на ночь?
—И прекрасно! Пусть спят.
Чей это был бас — Бурого Медведя или мистера Бэнкса? Джейн и Майкл качались… качались… Они не знали… Не знали…
—Какой мне сегодня странный сон приснился!— сказала Джейн за завтраком, посыпая сахаром кашу.— Мне снилось, как будто мы были в Зоопарке, и у Мэри Поппинс был день рождения, и вместо зверей в клетках сидели люди, а все звери были на воле…
—Это же мой сон! Он мне приснился!— сказал Майкл с удивлением.
—Не могло же нам присниться одно и то же!— сказала Джейн.— А ты не ошибся? Ты видел, например, Льва с завитой гривой, и Тюленя, который хотел…
—… чтобы мы нырнули за апельсинной коркой?— перебил её Майкл.— Конечно, помню! И ребят в клетке, и Пингвина, который не мог сочинить стишок, и Королевскую Кобру.
—Тогда, значит, это был не сон!— сказала Джейн торжественно.— Значит, это всё правда! И тогда…
Она несмело оглянулась на Мэри Поппинс, которая кипятила молоко.
—Мэри Поппинс,— сказала Джейн,— могли мы с Майклом видеть один и тот же сон?
—Тоже мне сновидцы!— фыркнула Мэри Поппинс.— Ешьте кашу, будьте любезны! Иначе не получите гренков с маслом!
Но Джейн не сдавалась. Она должна была узнать.
—Мэри Поппинс,— сказала она, глядя на неё в упор,— вы были в Зоопарке вчера ночью?
Мэри Поппинс широко открыла рот.
—В Зоопарке? Ночью? Я — в Зоопарке? Я, воспитанная девица, которая знает, что полагается, а что — нет?
—Нет, вы были там или нет?— настаивала Джейн.
—Конечно, нет! Что это тебе в голову взбрело!— сказала Мэри Поппинс.— Доедай, будь добра, кашу и не болтай глупостей!
Джейн подлила в кашу молока.
—Ну, видно, всё-таки это был сон,— сказала она грустно.
Но Майкл, разинув рот, таращил глаза на Мэри Поппинс, которая поджаривала гренки.
—Джейн,— пронзительно шепнул он.— Джейн, гляди!
Он показал пальцем, куда глядеть, и Джейн тоже увидала. Талию Мэри обвивал пояс из золотистой чешуйчатой змеиной кожи, а по всей его длине змеилась изящная надпись:
На добрую память о Зоопарке!
